Мы были одержимы кино. Смысл каждого нового дня заключался в том, чтобы увидеть очередную порцию ещё не смотренных доселе фильмов. В нашем сознании колыхал яркий огонь, языками которого были кинообразы, а поленьями, ежедневно подбрасываемыми в топку — сами кинокартины. Мы сжигали киноискусство в печах своих голов, мы хвастались друг перед другом золой понимания и копотью интерпретаций. Жадно хватали мы всё, что попадалось нам в руки, выстраивая в своих комнатах безграничные поленницы из видеокассет и DVD-дисков, и только появление компьютеров и приход в каждый дом интернета спасло наши жилища от загромождения пластиком.

Теперь, уходя в иное измерение, мы перестали платить за эти порталы. «Настоящее искусство не купишь!» Это стало нашим кредо. Это стало стилем нашей жизни: мы надели повязки на глаза, натянули тельняшки на свои туловища и ботфорты на ноги, отрастили бороды, повязали платки на головы, стали курить крепкий трубочный табак и все поголовно завели себе попугаев. Мы стали пиратами, и неуловимыми Летучими Голландцами бороздили моря и океаны мировой сети в поисках новой добычи. Иногда мы входили в мирные бухты законопослушных кинотеатров, чтобы перевести дух, набрать провизии и воды, и вновь осознать, что такая жизнь не для нас. Мы не могли жить иначе. Мы жили кино. Поэтому, совсем не удивительно, что, в конце концов, кино стало нашей жизнью.